Перевод с английского.
Сюжет: Революция в Египте
Утро пятницы началось с рыданий муэдзина. Мечеть у меня под окном. Я решила объехать город, насколько это возможно. Кованая дверь моей гостиницы была обмотана цепью и заложена стальным ломом толщиной в руку.
«Никто не выходил со вчерашнего дня?», поинтересовалась я у охранников, которые беспрекословно выпускают меня на улицу даже ночью — в других гостинцах таких либеральных порядков, говорят, уже нет. Греки-телевизионщики, жившие в Хилтоне, рассказали, что им отказались продлевать проживание вообще, хотя номера забронированы и оплачены. Французские журналисты собрали сумки и ехали, устав от нападений работников спецслужб и арестов. Все камеры прямой трансляции исчезли из тех мест, где они располагались.
«Нет, но сегодня очень опасный день, вы слышали — прощальная пятница», ответил мне охранник отеля, разматывая цепь.
Минут 15 на набережной не было ни одной машины. Зато в шеренгах стояли солдаты в бронежилетах и касках с автоматами наперевес. Они перекрывали улицы, охраняли банки, посольства и правительственные здания. Для реальной охраны они не там стояли и не в том количестве. Но вместе с увеличившимся в разы числом танков, все это производило впечатление нового устрашения населения.
Дорога, которая раньше занимала 15 минут, теперь превратилась в долгий объезд. Повсюду попадались группы по три-четыре человека с железными прутьями. Я увидела молодца с ножом в метр длины. Он им указывал направление движения.
Иногда попадались отряды человек по 50–70, они шли куда-то с куцым знаменем и скандировали: «Мубарак — наш президент».
На подходе к площади Тахрир мост был запружен народом, шедшим на площадь. Танки встали так, что образовали очень узкий проход. Журналистов и женщин пропускали на льготных условиях. Каждый раз, обыскивая меня, женщины извинялись и просили понимания. Понимания у меня было в избытке, если не считать того, что в принципе трудно понять выходцу из России, родины реальной революции, в чем смысл столь ожесточенной обороны обычной городской площади, и почему именно она выбрана для проявления такой иррациональной стойкости. На ум приходила история про спартанского мальчика, который умер, но не закричал от боли, пока лисенок выедал его внутренности.
Народ прибывал и убывал. По обыкновению, одни спали или ели, другие танцевали, третьи разговаривали гневным речитативом. Из новых деталей были дети, почти младенцы, которые разговаривали с народом политическими стихами.
Группа шейхов старейшего университета Аль Азхар призывала Мубарака уйти. Шейхи Аль Азхара — это могучая сила в Египте, долгое время хранившая нейтралитет. Авторитет Аль Азхара в исламском мире трудно даже сравнить с каким-то институтом на Западе. Но потеря этой опоры для режима не менее значительна, чем потеря армии.
Министр обороны лично посетил площадь. По египетским меркам, что бы ни говорили его подчиненные, этим своим посещением он признал легитимность протестов, заявив о своей поддержке мирной демонстрации. Именно так люди на площади восприняли этот поступок, хотя авторитет любого чиновника в глазах восстания слишком невысок.
Посетил площадь и глава Лиги исламских государств Амр Муса. Если Барадеи сказал в интервью, что на пост президента избираться не хочет, то Амр Муса неожиданно заявил, что не прочь попробовать.
Из разговоров с людьми было ясно, что никто их этих политиков не является желаемым кандидатом. Члены организации братьев-мусульман подтвердили, что они не претендуют на президентское кресло и что никто от их имени не ведет переговоров с властями, несмотря на то, что вице-президент Омар Сулейман пригласил их к переговорам, а Мубарак в интервью АВС пугал американцев тем, что как только он уйдет, сразу придут они.
Перед штабом братьев-мусульман, наконец, появилось подобие сцены. Вокруг нее концентрировалась основная масса народа. Именно эту точку снимали теперь камеры в круглосуточном режиме. В начале 6-го площадь облетел слух, что Мубарак готов уйти в отставку под гарантии собственной безопасности. Началось ликование. Люди молились и обнимались. На фонаре покачивалось повешенное чучело. Но быстро стало известно, что слух не подтвердился. И все вернулись к своим делам: врачи делали уколы, девушки собирали мусор, интеллигенты обсуждали политический момент. В штаб к братьям-мусульманам зашли две египетских журналистки абсолютно европейского вида. То, как их приветствовали старейшины движения, яснее любых слов говорило о том, что Запад поспешил заклеймить братьев-мусульман угрозой свободе, фундаменталистами и сторонниками строгого женского дресс-кода.
В таком примерно бесконечном ритме прощальная пятница подходила к концу. Обещанного марша ко дворцу Мубарака, в котором Мубарака нет, не начиналось. Похоже, о нем никто уже не помнил. Да и армия воспрепятствовала бы большинству народа уйти с площади в этом направлении.
За полночь начались провокации сторонников режима со стрельбой, воем сирен и криками. Но знакомые на первой линии обороны по телефону сообщили, что оборона держится.
Пока с окончанием прощальной пятницы никакого нового стратегического плана не возникло, если не считать таковым продолжать египетское стояние, чьими плодами не известно кто намерен воспользоваться.
Перевод с английского.
Сюжет: Революция в Египте