Правила поведения во время господства ереси, извлеченные из творений преподобного Феодора Студита

Предисловие

Преподобный игумен Феодор Студит, величайший исповедник Христов, жил и подвизался во славу Божию более тысячи лет тому назад (759-826) при господстве и гонениях двух ересей, из которых последняя – иконоборческая, осужденная VII Вселенским Собором (787 г.), отличалась исключительной свирепостью и гонением на православие. Преподобный Феодор был одним из самых видных и несокрушимых борцов против этой ереси, по какой причине и подвергался постоянному гонению, темницам и ссылкам, с неоднократными кровавыми мучениями.

Оставаясь непоколебимым защитником истинной веры православной и Церкви, он рассылал свои знаменитые письма (и иные творения) повсюду, в которых не только опровергал пагубное лжеучение и утверждал православие, но и неутомимо излагал и насаждал правила поведения, в целях защиты истинной Церкви Христовой, принятых на тайных Соборах исповедников и мучеников того времени. Эти правила и наставления имеют исключительно важное значение для нашего тягчайшего положения в условиях последнего времени, при господстве нынешней антихристовой ереси, самой жестокой и коварной. Только при условии самого тщательного соблюдения этих строгих святоотеческо-исповеднических правил возможна защита и сохранение истинной Церкви Христовой во времена последние, времена ереси “человека греха, сына погибели” (2 Фесс. 2, 3).

Краткое изложение правил поведения во времена господства ереси, выраженное словами преподобного исповедника Феодора Студита

I

1. Изследование. Ни с кем нельзя входить в духовное общение без предварительного изследования, что за человек, с которым мы имеем дело. Но особенно это важно по отношению лиц духовных.

Преподобный Феодор Студит говорит:

“О пресвитере православном1), и, однако, из страха гонения поминающем епископа-еретика, я прежде отвечал тебе, впрочем, и опять (скажу): если он не служит (и не служил!) вместе с еретиком и если не имеет (и не имел) общения с такими людьми, то должно принимать его в сообщество (но не как действующего священнослужителя!) при псалмопении, при благословении яств, и то по икономии (т. е. по снисхождению), но не при божественном причащении”.

1)Святой Отец здесь несомненно имеет в виду священника, получившего законное рукоположение, а потому называет его православным.

Здесь преподобный отец говорит о православном священнике, который лично в ереси не был, но лишь поминал своего епископа, который имел общение с еретиками. И за это он уже лишался права совершать богослужение. Вот какая строгость!…

И далее, после приведенных выше слов, преподобный исповедник пишет:

“Непременно нужно изследовать, когда господствует ересь и, приняв исповедание (т. е. заявление испытуемого лица), довольствоваться им (этим заявлением), если только оно не будет явно ложным. Ибо могу сказать тебе, что мы научились от отцов не изследовать в такое время, когда не свирепствует ересь, и относительно лиц, не осужденных явно. Ныне же редко можно найти такого пресвитера, который бы не имел общения с еретиками” (Творения преподобного отца нашего и исповедника Феодора Студита. Том. 2, часть 1, письмо 49. К Навкратию сыну, стр. 286. СПб. 1908).

“Второй вопрос – о христолюбивом человеке, приглашающем в свою часовню отслужить всенощную: должно ли служить в ней и с кем?” – ставит вопрос преподобный Студит и отвечает:

“Нужно согласиться, и идти и петь вместе, конечно, если приглашающий и певцы православные, и тот и другие остерегаются общения с еретиками. Нужно и служить в часовне, если владелец удостоверит, что в ней еще не служил еретик. Ибо раньше сказано, что нужно изследовать всюду по причине свирепствующей ереси” (Там же, стр. 287).

Святый исповедник продолжает отвечать на вопросы духовного сына, монаха Навкратия:

“Если по сути случится православному быть приглашенным от какого-нибудь священника или мiрянина на общую трапезу и будет время песнопения, то как нужно поступать? Я сказал и опять скажу: когда ересь господствует и не поражена православным собором, то необходимо изследовать, как при божественном причащении, так и при общей трапезе, и в этом отношении нет места и стыду и медлительности. Чтобы просто принять хлеб (пищу) от кого-нибудь, для этого не нужно изследования, равно как и принять от него (иное) угощение, может быть – наедине, и получить ночлег; конечно, в том случае, если раньше он не был известен ересью или нравственной испорченностью. Но относительно прочего по необходимости должно изследовать” (Там же, стр. 287).

Итак, общий вывод из вышеприведенных слов преподобного Феодора Студита: ни в коем случае нельзя принимать к духовному по вере общению без изследования, без вопросов и дознания. И в этом отношении не должно быть ни стеснения, ни промедления. Если опрашиваемый обманет, то грех на нем. Если же православный не изследует предварительно и вступит в общение с тем, с кем нельзя было вступать в общение, то понесет сам все последствия.

II

2. Общение с ересью. Всякое общение с ересью и еретиками запрещено каноническими правилами Церкви. Согласно с этим учат все святые Отцы и, в частности, преподобный Феодор Студит:

“Закон строго требует, чтобы православный отнюдь не имел общения с неверными и не принимал участия вместе с ними в пище, ни в питии, ни в ином общении. Зная это, доброта твоя пусть держится своей благой ревности, назидая на хорошем основании прекрасные здания точного исполнения заповедей” (Там же, часть 2, письмо 184. К Филофею ктитору, стр. 567).

“Ты всячески старался воздерживаться общения с еретиками и воздерживался, как говоришь, благодатию Христовою; продолжай же воздерживаться; ибо таким образом ты скажешь свою любовь к Богу и общение с Ним, а противоположное общение отделяет от Христа”.

Общение с еретиками преподбный Феодор Студит называет “отречением от Христа” и “душевной смертью”.

“Или ты не знаешь, что общение твое с увлечением в нечестие было отречением от Христа?” (Там же, часть 2, письмо 89. К Феофилу игумену, стр. 450).

“Эта ересь мне кажется ничем иным как отречением от Христа… Христос отвергается и словами и делами, чего не видно было и при древних ересях!” (Там же, часть 2, письмо 49. К отцам гонимым, стр. 405).“

“Встреча и присоединение к христоборной ереси и даже однократное общение с ней – есть для увлеченного душевная смерть” (Там же, часть 3, письмо 194. Монаху Антонию, стр. 768).

Все это сказано преподобным по поводу общения с ересью вообще. Но эти формы общения могут быть разными. И все это воспрещено.

3. Храмы еретические. Входить в храмы, занимаемые еретиками, воспрещается. Об этом многократно говорит святой исповедник:

“В церкви, занимаемые еретиками, не входить, и если храм поступит во владение православного (исповедания) после совершения там еретических возношений, не священнодействовать в нем православному священнику без разрешения православного епископа” (Там же, часть 2, письмо 152. К Феодору монаху, стр. 528).

“Если в церкви было совершено богослужение нечестивыми, если однажды, то православные могут входить, совершая в нем только молитвы, но не таинства, а если многократно, то пусть далеко уходят от нее” (Там же, часть 2, письмо 49. К отцам гонимым, стр. 406).

“Можно ли входить в их часовню для молитвы, и можно ли совершать в ней святое приношение с собственною трапезою? – Нельзя ни того, ни другого” (Там же).

“Если случится церковь, в которой служащий поминает еретика, а православный имеет жертвенник на плащанице или на досках, то можно ли полагать его в той же церкви, в отсутствие поминающего и служить на нем православному? – Не следует, но лучше по необходимости служить в обыкновенном доме, избрав какое-либо чистейшее место” (Там же, часть 1, письмо 40. К Навкратию сыну, стр. 278).

“Вопрос о церквах, оскверненных священниками, вступившими в общение с ересью, и занимаемых ими: можно ли входить в них для молитвы и псалмопения?–Отнюдь не должно входить в такие церкви для указанных целей; ибо написано: “се оставляется вам дом ваш пуст” (Матф. 22, 38). Подлинно, как скоро введена ересь, то отлетел Ангел-хранитель тех мест, по словам Василия Великого (письмо 230), и такой храм стал обыкновенным домом. И “не вниду, – говорит псалмопевец, – в церковь лукавнующих” (Пс. 25, 5). И апостол говорит: “кое сложение церкви Божией со идолы”? (2 Кор. 6, 16).

“Вопрос о церквах, оскверненных теми же священиками, но не занимаемых ими: можно ли петь и молиться в них? – Можно входить в такие церкви для пения и молитвы, если только они не будут более оскверняться еретиками, но будут занимаемы православными навсегда. Впрочем, в этом случае постановлено, чтобы совершалось открытие церкви не совратившимся епископом или священником, с произнесением молитвы. Если это будет сделано, то и совершать литургию там не запрещается…” (Там же, часть 3, письмо 214. К Мефодию монаху, стр. 622-626).

Итак, общий вывод ясен: в храмы, занимаемые еретиками ныне или в прошлом, для молитвы или боголужения входить нельзя. Только после православного освящения несовратившимся епископом или священником храм становится православным, а до того бывший храм – обыкновенный дом.

4. Мощи святых. В связи с вопросом о храмах, занимаемых еретиками, стоит близкий вопрос о поклонении мощам святых угодников Божиих, когда они находятся во владении еретиков. Ответ и на этот вопрос отрицательный.2)

2) Как видно из ответа преп. Феодора, не запрещается входить для поклонения мощам, как ошибочно изъясняет схим. Епифаний, а возбраняется молиться в усыпальнице с еретиками. Следовательно, в отсутствие еретиков возможны поклонение и молитва перед св. мощами угодника Божия.

По этому поводу преподобный Феодор Студит пишет так:

“О мощах святых: можно ли входить в их усыпальницы и молиться, и покланяться им, если они заняты нечестивыми священниками? – Правило не позволяет, по вышеизложенным причинам, входить в такие усыпальницы; ибо написано: “вскую свобода моя судится от иныя совести” (1 Кор. 10, 29); разве по необходимости, только для поклонения останкам святого, можно войти” (Там же, письмо 216).

5. Поминовение умерших в ереси. Если кто-либо умер в общении с ересью, то поминать его молитвенно нельзя.

Об этом святой Феодор Студит пишет следующее:

“О том же предмете, о котором ты упомянул, т. е. о поминовении такого-то, ты должен сам по себе знать, что если имевший прежде общение с ересью по страху человеческому, покается при смерти, приняв, например, епитимию от кого-нибудь и таким образом, вступив в общение с православными и в этом состоянии скончается, то, естественно, поместить его в помянниках православных, так как благий Бог наш, по человеколюбию, принимает кающегося и в самый последний час, и там судит его. Потому, если так было, то не запрещается совершать литургию по нем пред Богом. Если же не было ничего такого, но, находясь в общении с ересью, он не успел причаститься Тела и Крови Господней, – тот же хлеб – еретический и не есть Тело Христово, – то нельзя дерзнуть сказать, чтобы можно было делать собрание по нем, т. е. служить литургию, – ибо божественное не может быть обращаемо в шутку, – дабы молящийся о нем не услышал: просите и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4, 3). Другого ничего не имею сказать, сколько могу понимать истину. Кое общение свету ко тьме (2 Кор. 6, 14)? Не может быть помещаем между православными не имевший общения с православием, по крайней мере, в последний час. Ибо где он застигнут, там и будет судим, и с каким напутствием отошел в жизнь вечную, так и будет считаться”(Там же, часть 2, письмо 198. К Дорофею сыну, стр. 596).

В ином письме, посвященном рассмотрению нескольких вопросов, преподобный отец пишет:

“Вопрос 1. О пресвитере, диаконе, чтеце, держащихся православного образа мыслей, но имевших общение с еретиками по страху человеческому: можно ли совершать о них божественое приношение, или всенощную, или молитву? Ответ: – Если они до смерти оставались в общении с еретиками, то нет; а если при исходе раскаялись и исповедали, что они были понуждаемы страхом, и, в-третьих, если приобщились православных Святых Таин, то позволительно совершать о них вышесказанное”.

“Вопрос 2. О монахах и монахинях, подобным образом скончавшихся в общении с еретиками? Ответ: – Вышесказанный ответ пусть соблюдается и относительно таких: равно, как и относительно мiрян, мужчин, женщин и детей. Это сказано об умерших” (Там же, часть 3, письмо 220. Разрешение различных вопросов, стр. 630-634).

И еще:

“Вопрос 18. Об отце моем: следует ли поминать его на литургии? – Ответ: Хотя бы то был отец, хотя бы мать, хотя бы брат, хотя бы кто-нибудь другой, обличенный в общении с ересью до смерти, он, как сказано в предыдущей главе, не должен быть поминаем на литургии; а разве только каждый в душе своей может молиться за таких и творить за них милостыни. Ибо как может тот, кто при жизни имел общение с еретиками и погребен в таком состоянии, быть внесен в помянники при священнодействии православных? Никак нет!” (Там же).

Итак, общее правило таково: не может быть церковного поминовения тех, кто скончался в общении с ересью.

Таинства еретиков, совершаемые и сообщаемые еретиками, – недействительны. Эти “таинства” не освящают, но оскверняют душу и тело.

6. Священство еретическое. Кто принимает священство у еретиков, тот не имеет сана.

Преподобный Феодор Студит по этому поводу пишет монаху Навкратию:

“Пресвитеру и игумену ты хорошо ответил, что отлучены от священнослужения те, кто ныне рукоположен епископом, оказавшимся еретиком, хотя и говорящим, что собор был дурной и мы погибли. Ибо почему он, признавая это, не убегнет погибели, уклоняясь от ереси, чтобы быть епископом Божиим?… А так как он находится в ереси, поминая еретика, то, хотя бы он и говорил, что содержит здравый образ мыслей, невозможно чтобы рукополагаемые им были истинными служителями Божиими” (Там же, часть 1, письмо 40. К Навкратию сыну, стр. 288).

И в другом месте пишет:

“Разве вы не знаете, что говорит тот же отец (Василий Великий) в другом письме? “Не признаю епископом и не причислю к иереям Христовым того, кто оскверненными руками к разорению веры возведен в начальники” (Письмо Василия Великого 232). Таковы ныне те, которые не по неведению, но по властолюбию вторгаются на епископские престолы, добровольно выдавая истину и взамен получая председательство в нечестии” (Там же, часть 2, письмо 11. К Навкратию сыну, стр. 343).

И, наконец, ответ монаху Мефодию:

“Если епископ, впадший в преступление, будет низложен собором, а потом, после низложения, рукоположит пресвитера, а этот пресвитер, прибыв в монастырь, примет от своего игумена епитимию на время, и после того станет священнодействовать, то желаем знать, можно ли принимать такого священника, если он не виновен? – Ответ: Так как здесь явная нелепость, то вам не следовало бы и спрашивать о таком преступлении. Ибо Христос сказал: “Не может древо зло плоды добры творити” (Матф. 7, 18). Поэтому, хотя бы такой от какого-либо святого, а не только от своего игумена, принял епитимию, он не разрешается к священнослужению. Он не священник, а разрешивший его – не святой; ибо таким образом ниспровергнутся и исчезнут все канонические постановления” (Там же, часть 3, письмо 216. К Мефодию монаху, стр. 622-626).

Вывод ясен: – если в ереси, о которой говорит преподобный Феодор Студит, нет истинного священства, то тем паче нет и не может быть в ныне господствующей ереси антихристовой!

7. Ересь ныне господствующая.

Святой исповедник Христов говорит:

“Вообще ереси подобны некоторой цепи, сплетенной бесом: они держатся одна другой и зависят от одной главы – нечестия и безбожия, хотя различаются по названиям, по времени, месту, количеству, качеству, силе и деятельности” (Там же, часть 1, письмо 40. К Навкратию сыну, стср. 286).“

“Настоящая ересь – есть во всяком случае отречение от Христа” (Там же, часть 3, письмо 213, стр. 777).“

“Это – тягчайшая ересь!” (Там же, часть 1, письмо 48, стр. 296).

“Это не простая ересь, а ересь отречения от Христа” (Там же, часть 3, письмо 213, стр. 777).

И поэтому: “Они – не Церковь Господня… Это не Церковь Божия!” (Там же, часть 1, письмо 43. К брату Иосифу и архиепископу, стр. 293).

Если преподобный игумен и исповедник Христов так рассуждает о современных ему двух ересях, прелюбодейной и иконоборческой, то что сказать о современной, в самом точном смысле – богоборной, антихристовой?!

8. Причащение. У еретиков оно не освящает, а оскверняет. Оно не духовная божественная пища, а яд духовный. Так говорит преподобный Студит.

“Общение с еретиками (в их причащении) – есть не общий хлеб божественного таинства, но яд, повреждающий не тело, но очерняющий и омрачающий душу” (Там же, часть 2, письмо 24. К Игнатию сыну, стр. 366).

“Как божественный хлеб, которого причащаются православные, делает всех причастившихся одним телом, так точно и еретический хлеб, приводя причащающихся его в общение друг с другом, делает их одним телом, противным Христу” (Там же, часть 2, письмо 154. К Никите игумену, стр. 532).

“Надобно избегать еретического приобщения, чтобы не отдавать добра и взамен не получать зла, отдавать свет и получать тьму. Хотя бы кто предлагал все богатства мiра, и между тем имел общение с ересью, он не друг Божий, а враг” (Там же, часть 2, письмо 32. К Фалелею сыну, стр. 375).

“Поистине целый мiр не достоин одной души, сохраняющей себя непричастною и еретического приобщения и всякого зла. А причастные к тому и другому равноценны траве, дровам, соломе, которые сожжет огонь суда, а виновников этого соблюдет сожигаемыми, но не очищаемыми во веки” (Там же).“

“При таких обстоятельствах, всякий причащающийся или участвующий в ядовитом хлебе не есть ли отступник от Христа, отверженный, нечестивый, если он не обратится назад через покаяние? – Такова истина: за нее мученики были убиваемы и терпели все, не отступая от нее” (Там же, часть 2, письмо 154. К Никите игумену, стр. 532).

“Действительно, брат – это бездна и сеть диавола . Общение с еретиками, попавшего в эту сеть отлучает от Христа и отводит далеко от стада Господня. Каково различие света и тьмы, таково же и право­славного причащения от еретического общения. Первое – просвещает, второе – омрачает: одно соединяет со Христом , другое – с диаволом: одно оживляет душу, другое – убивает. Хорошо делаешь, что стремишься к источнику жизни, а не черпаешь из смертоносной чаши нечестия, конец которого – вечная гибель ”

(Там же, часть 3, письмо 154. Ку­ратору Константину, стр. 742-743). При этом надо иметь в виду, что под словом “общение” в приведенных местах преподобный Феодор Студит понимает – “причастие”, “приобщение”.

Следовательно, еретическое причащение – не есть таинство ко спасению, а духовный яд, его надо избегать как погибели.

“Тот хлеб еретический, не есть тело Христово”. (Там же, часть 2, письмо 198. К Дорофею сыну, стр. 596).

Причащение православное в условиях господства ереси и гонения.

“Есть некоторые миряне и даже монахи, которые сильно ненавидят, или оплакивают нечестие, но по угрозам безбожных приступают к их при­чащению, считая его гибелью, а потом просят нас молиться о них. Следует ли причащать их божественных тайн? – Молиться можно, но не причащать, что не говорили бы и не делали бы они”. (Там же, часть 2, письмо 49. К отцам гонимым, стр. 406).

“Если же он – причащающийся лицемерно, по страху человеческому у ере­тиков – скажет, что, когда он причащался, ум его не был расположен к этому действию, то это еще более предосудительно; ибо хотя он сознавал, что поступает непристойно, однако с сознанием грешил, не страшась Бога, Который может и душу и тело ввергнуть на погибель в геену, не боясь временно бьющего тело”. (Там же, часть 2, письмо 154. К Никите игумену, стр. 532).

Далее иной вопрос:

“Должно ли православному священнику преподавать святые тайны тем, которые поют вместе с еретиками, но воздерживаются от общения с ними (в их таинстве), пресвитеру ли, или диакону, или мирянину, или женщине? Ответ: Что касается до преподавания, то пустьпреподает: лицам священным с епитимиею, по снисхождению к тому, что они во всем другом уклоняются от еретиков, а мирянам без епитимии. Что же касается чтеца, который в продолжении двух лет воздерживался от общения с еретиками, то ему спра­ведливо можно причащаться святых тайн, хотя бы в других отношениях он и увлекался. Впрочем – это сказано по снисхождению к слабости людей…” (Там же, часть 3, письмо 220. Разрешение различных вопросов, стр. 630-634)

Особый вопрос:

“О причащении святых тайн монахам или монахиням самих себя? ”

–Ответ: Не имеющим священства не позволительно касаться даже бо­жественных приношений: разве только по совершенной необходимости, когда не находится пресвитера или диакона, можно самим причащаться даров.

Каким же образом? – Положив священную книгу и разостлав чистое полотно, или священный покров, и со страхом сложив туда из рук дары, после песнопения нужно принимать их устами; потом принявшему таким обра­зом должно омыть (уста) вином”. (Там же).

9. Крещение. Одно несомненно ясно, что крестить у ерети­ков нельзя, несмотря ни на какие затруднения. Преподобный отец указы­вает несколько решений:

“Относительно крещения, когда нет церкви, занимаемой православными, и когда нас просят; где следует запечатлевать, оглашать и крестить, и какие должны быть родители и восприемники?” – Ответ: ”Не должно входить, как выше сказано, в церковь, занимаемую еретиками, ни тем более – со­вершать сказанное. Но за неимением церкви нужно войти в чистейшее место дома, и там, на освященном жертвеннике или столе, имеющий совершать свя­щеннодействие пустьсовершает святое крещение. Восприемниками же надобно принимать таких, которые не имеют общения с еретиками, так же и родители должны быть не причастны к ним”. (Там же, часть 3, письмо 220. Разрешение различных вопросов, стр. 630-634).

“Если нет православного совершителя крещения, для некрещенного лучше креститься от монаха, а если нет и монаха, то от мирянина при произнесении слов: “Крещается такой-то во имя Отца, и Сына и Святаго духа”, чем умереть непросвещенным. И это крещение действительно, ибо по нужде и закону пременение бывает, как это доказано относительно древности.” (Там же, часть 3, письмо 217. Чаду Игнатию, стр. 780).

В письме к епископу Антонию, обвинившему некоего монаха, при наличии священников, якобы, крестившего какого-то младенца, преподобный игумен Феодор Студит объясняет, что монах не сам по властолюбию присвоил себе право крестить младенца, а по безвыходности положения и настоянию других. “Если он, как ты говоришь, при наличии священников по властолюбию присвоил себе священство, поступил так, то не будет он возведен нами никогда в звание священства, кроме других епитимий; этого требует справедливость. Если же дело было так, как рассказывают свиде­тели и сам принужденный, и если предстояли две крайности: или младенцу умереть непросвещенным, что и случилось с двумя младенцами, когда он не повиновался, или соблюдающим благочестие броситься к еретикам: то я, грешный, не осмеливаюсь ничего постановить…” (Там же, часть 2, письмо 157. К Антонию епископу диррайхийскому, стр. 539).

Этих правил и надо придерживаться в отношении крещения в нашем исключительно трудном положении.

10. Монашество. Преподобный Феодор Студит рассматривает некоторые случаи, возможные при господстве ереси. Может случиться, что кто-либо примет постриг от неистинного священника, уклонившегося в об­щение с ересью.3)

Как же принимать такого человека, как монаха или как мирянина? – Ответ: “Нужно принимать их, когда исповедуют, что они согрешили, и будут под епитимиею некоторое время, и затем таким (монашеским) образом будут запечатлены не совратившимся священником”.

3) Имеется в виду священник, рукоположенный православными, но впоследствии уклонившийся.

Вопрос о монахе, принявшем священный образ по неведению от пресвитера рукоположенного низложенным епископом?

– Ответ: “В другом месте сказано, что всякий грех, совершенный по неведению, очистится”. (Лев. гл. 4). Поэтому не следует отвращаться от вкушения пищи вместе с такими и ни от чего другого подобного, способствующего согласию и дружбе”. (Там же, часть 3, письмо 216. К Мефодию монаху, стр. 622-626, вопросы 6 и 17).

“Относительно отречения от мира и пострижения и отказывать не безо­пасно: ибо Господь говорит: грядущаго ко Мне не изжену вон (Иоан. 6, 37),и принимать просто и без разбора и постригать без испытания не благочестиво; ибо, если никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4), то не тем ли более в богоизбранном воинстве?”

“Без приготовления же и без наставления постригаться, как сказано нами, опасно и весьма гибельно, и для постригаемого и для постригающего”. (Там же, часть 2, письмо 164. К архимандриту Готфскому, стр. 554).

“Монашеский образ есть обет девства и таинство монашеского совер­шенства”, – по выражению божественного и премудрого Дионисия. (Там же, часть 2, письмо 165. К Григорию сыну, стр. 555).

“Отречение от мира – есть не что иное, как обет креста и смерти, у истинного монаха!” (Там же, часть 2, письмо 60. К Албенеке протоспафарии, стр. 407).

“Обещавшийся быть монахом и сделавшись им, возвратившись назад (в мир), и женившись, осуждается”. (Там же, часть 2, письмо 172. К Исихию пронатарию, стр. 565).

“А слагать монашество то же, что слагать крещение. Однако, осмелива­ются и это делать; страшно и слышать!” (Там же, часть 2, письмо 164. К архимандриту Готфскому, стр. 554).

Формы общения с ересью

III.

11. Благословение. Нельзя просить и принимать благословения у еретиков и неизвестных. “Следует ли приходящего к нам авву, прежде дознания, называть святым отцом и испрашивать от него молитвы?–Ответ: Так как теперь время ереси, то без дознания не должно ни говорить: “Благословите, святые”, ни испрашивать от него молитвы, но общее приветствие не запрещается, по правилам святого Василия Великого”. (Там же, часть 3, письмо 220. Разрешение различных вопросов, стр. 630-634, вопрос 12).

12. Приветствие. Какое приветствие допустимо и какое не допустимо по отношению к еретикам, можно ли здороваться с ними, го­ворить и приветствовать?

“Нет, как говорит Василий Великий, Господь запретил (делать им) общее приветствие: случайно может быть, но с любовию и дружбою, этого надобно избегать, дабы и здесь исполнилось: радоватися нечестивым не глаголите (2 Иоан. 10). (Там же, часть 2, письмо 49. К отцам гонимым, стр. 406).

Здесь – кажущееся противоречие. Выше было сказано: “общее привет­ствие не запрещается”, как сказано (письмо 220), а тут говорится: “Господь запретил (делать, им) общее приветствие” (письмо 49). В пер­вом случае речь идет о приветствии неизвестному лицу, а во втором – известному, а именно – еретику. Там, под общим приветствием, разуме­ется краткое мирское приветствие с легким поклоном головы, а здесь – общепринятое в то время приветствие между единоверными православными христианами, с любовию во Христе. Еретика же приветствовать этим ду­ховным для всех христиан приветствием нельзя, но общим для всех людей приветствием – можно. Пример такого поведения показывает сам преподобный Феодор Студит, когда рассказывает о своей встрече в условиях заключения с одним ересеначальником:

“Так как в необходимых случаях нужно приспособляться к обстоятельствам, – пишет он, – то мы, встретившись с хонийским ересеначальником, ибо туда сначала мы были отведены взявшими нас из восточных стран, – поклонились, и он поклонился, и приветствовали его”… (Там же, часть 2, письмо 68. К Ирине патриции, стр. 428).

Следовательно, с еретиками не должно быть дружбы и в приветствии к ним не должно быть равной с единоверными близости.

13. Приношение от еретиков и еретикам. Нельзя принимать подарки и приношение от еретиков. Как нельзя и им дарить или делать приношения.

“Ты писал о совете (услышанном). Много советов может дать ближний, однако для каждого не может быть ничего лучшего его собственного мнения. Этого мы и будем держаться, ничего не принимая от давших подписку, т. е. в пользу ереси, если даже они что-нибудь и пришлют. Мы только не­давно узнали, что они дали подписку…”. (Там же, часть 3, письмо 65. К Навкратию сыну, стр. 677).

Таким образом, от еретиков, и тех, кто имеет общение с ними, ни­каких приношений и даров принимать не следует. Но и им нельзя делать никаких приношений.

“О приношении даров монастырям мужским и женским? – Ответ: Нужно приносить если они чужды общения с еретиками”.

“Следует ли петь вместе с теми, которые не имеют общения с ерети­ками, но в других отношениях безразлично поступают, или принимать от них приношения, или восковые свечи, или елей? – Ответ: Если эти лица священные, и приносят не к иноверным, то следует принимать приносимое ими, с некоторою епитимиею, а если миряне, то можно принимать без епитимий: ибо должно быть различие между теми и другими, по достоинству священства”.

“Можно ли совершать молитву для просящих у них, или благословлять елей, или возжигать свечи, или давать пить святую воду? – Ответ: Если это иноверные, то нет, хотя бы они и приступали с верою. Ибо кое общение свету ко тьме”. (2 Кор. 6, 14). (Там же, часть 3, письмо 220. Разре­шение различных вопросов, стр. 630-634).

14. Трапеза. Общение с ересью совершается и чрез общую трапезу с еретиками и даже не только за общим столом, но и вообще, чрез поданную ими пищу или питье.

“Если на пути случится православному быть приглашенным от какого-нибудь священника или мирянина на общую трапезу и будет время песнопения, то как нужно поступить? Ответ: “Когда ересь господствует и не поражена православным собором, то необходимо исследовать, как при божественном причащении, так и при обшей трапезе, и в этом отношении нет места ни стыду, ни медлительности. Чтобы просто принять хлеб (пищу) от кого-нибудь, для этого не нужно исследование, равно как и принять от него угощение, может быть – наедине, и получить ночлег, в том случае, если раньше он не был известен ересью или нравственной испорченностью. Но относительно прочего по необходимости должно исследовать… И в доме мирянина или священника, как сказано, по необходимости в случае позднего времени, безразлично можно остановиться и, вкусить пищи наеди­не, без исследования, и принять потребное, если, как я сказал, принимающий раньше не будет известен принимаемому, как принадлежащий к числу нечестивых или беззаконных. А без необходимости не хорошо принимать ска­занное, как случится, а нужно исследовать и остановиться у православ­ного и, если нужно, от него брать потребное для дороги; ибо, так запове­дует Господь чрез святых своих”. (Там же, часть 1, письмо 40. К Навкратию сыну, стр. 287-288).

“Если же он (пресвитер) поминает епископа еретика, то, хотя бы он ублажал, хотя бы мыслил православно, нужно воздерживаться от обществен­ного приобщения (вместе с ним) и от общей трапезы…”.

“ Если кто вкушает пищу вместе с сочетавшим и прелюбодеев или с другим еретиком безразлично, то не надобно и принимать пиши вместе с таковыми, хотя бы они не противлялись православным. Ибо они не соблюдают заповеди апостола, повелевающаго: с таковыми ниже ясти (1 Кор. 5, 11). Далее, не нужно исследовать или дознавать, не пиршествовал ли он с тем, кто пиршествовал (трапезовал) вместе с еретиком, а тот и с другими, и таким образом сводить речь с прямого пути и уклоняться от всех. Это – произвольное дело, а не святых. Ибо, сказано: До сего дойдеши, и не прейдеши (Иов. 38, 11).“

“А с кем мы не вкушаем пищи, от того не нужно принимать и дара, если он, получив внушение раз и два, не обращает внимание и не слушает нас”. (Там же, часть 1, письмо 49. К Навкратию сыну, стр. 307).

“С другими, которые имеют общение с совершенно нечестивыми по нужде из страха, или от голода, или без нужды, или по принуждению, а между тем признают себя православными, можно ли вместе вкушать пищу? – Ответ: Отнюдь нет, разве только принадлежащим к низшему народу, и при том не безразлично, а по какому-нибудь необходимому случаю, раз или два”.

“Можно ли вкушать остатки от них (вышеуказанных) снедей по нужде, или без нужды, потому что на них сделан был знак креста, т. е. крестного знамения? – Ответ: Если от священника, то нельзя, а если нет, то можно вкушать по нужде”. (Имеется в виду священник – еретик). (Там же, часть 2, письмо 49. К отцам гонимым, стр. 406).

“Как может возведенный в иерархический сан пресмыкаться долу? Как может подвизавшийся в исповедании действовать наравне с неревнующими и непосвященными? Ты говоришь, будто он утверждает, что сидеть в епископском доме, которого хозяин предан нечестию, нет никакого препят­ствия, ипринимать угощение от собравшихся лже-епископов нисколько не противно правилу благочестия. Как же это не противно истине? Святой Давид поет: Елей грешнаго да не намастит главы моея. (Псал. 140, 5); а святой Афанасий повелевает нам не иметь никакого общения с еретиками и даже с теми, которые сообщаются с нечестивыми. Как же не общение – сидеть в таком месте и от таких принимать угощение? Это не так; и даже, если бы кто не сидел там, но оттуда получил пищу, то самое подаяние и принятие ее произвело бы общение… Принимающий хлеб, может быть, скажет, что он принимает от обратившегося в православие и пере­несшего епитимию; но это не так. Пока тот удерживает епископство, хотя и не священнодействует, он не должен участвовать во святыне. Истинное покаяние требует оставить епископство и удалиться, как и сделали некоторые, от них безвредно и принимать что-нибудь, с ними позволительно и вкушать пищу” (Там же, часть 2, письмо 119. К Иакову монаху, стр. 484-485).

Строг закон, излагаемый преподобным Феодором Студитом. Этот закон создан общим согласием святых исповедников, в число которых входил и тогдашний Патриарх Константинопольский Никифор, святой исповедник. Этот святой исповедник, в некоторых отношениях был особенно строг, как об этом и говорит преподобный Феодор Студит:

“Как можно нарушить этот закон, и, приняв его (одного виновного в общении с ересью пресвитера) условия, создать новый закон для всех… и этим поступить против нашего божественного и главного руководителя (святого Патриарха Никифора), который не согласен позволять таким людям благословлять даже обыкновенную пищу, а тем менее совершение священнослужения, дабы не соблазнить прочих исповедников и не внести раздор в среду тех, кто держится точного исполнения канонов” (Там же, часть 3, письмо 284 о Евфимию, стр. 817).

Однако, при всей строгости правил исповедничества, преподобный Студит предостерегает от чрезмерной ревности, порицаемой апостолом:

“Относительно знамения (креста) при трапезе или в каком-нибудь другом слу­чае, полагаемого восставшими от падения покаянием и принимаемого избавившимися от падения, уже соборно, можно сказать, обсуждено и определено святыми отцами, что – это хорошее дело, и нам смиренным кажется благопотребным соблюдать это и другим передавать. Поэтому, если и тебе угодно будет сохранить это, то мы хвалим и одобряем. Отвергать это, как делают некоторые, есть дело излишней ревности в служении Богу, осуждаемой апостолом и не имеющей ни законных оснований, ни братской любви. Ибо чем они докажут верность своего мнения, когда нет ни правила под­тверждающего, ни священный иерарх наш не запрещает нам принимать это? Не значит ли это скорее ниспровергать покаяние и отвергать спасение? Тому, кто удостоился причаститься святых таин и полагать на самом себе крестное знамение, может ли быть не позволено – знаменовать общую тра­пезу наедине или пред всеми?” (Там же, часть 2, письмо 139. К Стефану игумену, стр. 512).

И, приведя ряд доказательств, как Сам Господь принимает кающихся, преподобный отец восклицает: “И что может быть безрассуднее людей, не­вежественно и высокомерно не допускающих, чтобы полагали знамение креста и молились уже исправившиеся покаянием?” (Там же).

Итак, правила исповедников воспрещают участие в общей трапезе с еретиками и принятие от них всякого рода угощений, в виде пищи и пития.

Дополнение о том же: о недопустимости общения православных с еретиками в трапезе, пище и питие.

“Вопрос о монахах, которые безразлично обращаются со всеми встречающимися, молятся и вкушают пищу вместе с ними; можно ли допускать таких к общей трапезе и псалмопению?-Ответ: Когда апостол заповедует отлучатися нам от всякого брата, безчинно ходяща, а не по преданию, еже прияша от нас (2 Фесс. 3, 6), то как вы сами по себе не благорассудили? Итак, если они будут воздерживаться от греховной привычки, подвергшись и надлежащей епитимии, то могут быть принимаемы. Впрочем, надобно наблюдать, кто те, которых вы называете “встречающимися”, еретики ли, или явно предосудительные по жизни? О таких говорит апостол: аще некий брат именуем будет блудник или лихоимец, или идолослужитель и пр., с таковым ниже ясти” (1 Кор. 5, 11).

“Вопрос о пресвитерах, вкушающих пищу вместе с еретиками однажды или дважды, но не вступавших в общение с ними, или не подписавшихся, или не служивших вместе с ними; можно ли допускать таких к общей трапезе и псалмопению, с печатью (благословения), или без печати? – Ответ: Относительно таковых надобно наблюдать: вкушавшие пищу священники со свя­щенниками ли еретиками, или с мирянами вкушали пищу, и с известными ли или православно мыслящими, но имеющими общение с еретиками?

– В слу­чае священных лиц суд строже. Но тех и других, по надлежащем раскаянии, можно допускать к общению и в соли, и в молитвах, и в печати”.

Между нечистым и чистым не разделяху, – говорится в Писании (Иезек. 22, 26). Поэтому, если православные имеют ревность, то им не следует допускать таких до вкушения пищи вместе, пока они наперед не подвергнутся епитимии за нечестивую подпись и не откажутся от общения с еретиками. Но так как некоторые оскверня­ются общением с еретиками по стеснительным обстоятельствам, избегая опасностей, то можно допускать их до вкушения пищи вместе, если они исповедуют, что делали это случайно и раскаиваются; впрочем и тогда не безразлично, а с некоторыми соответствующими условиями, приносящими и тем и другим пользу, а не вред душевный”. (Там же, часть 3, письмо 216. К Мефодию монаху, стр. 622-626, вопросы 8, 9 и 10).

“Вопрос о мирянах, мужчинах и женщинах, которые причащаются от православного, но во всем прочем по страху человеческому смешиваются с еретиками; как надобно вести себя по отношению к ним, строго соблюдающим правила людям? – Ответ: Священному лицу, именно, пресвитеру и диа­кону, монаху и монахине, надобно воздерживаться от вкушения пищи с такими, строго держась правил; разве иногда, не знаю по какому-либо приспособлению к обстоятельствам (дозволять это), и притом, весьма редко. Мирянину же вкушать пищу вместе с такими – безразличное дело, хотя бы случилось, что иной из них имел общение по страху, но между тем держится православного образа мыслей. Впрочем, чтобы грех не оставался ненаказанным, нужно назначить малую епитимию безразлично об­ращающимся с еретиками по страху. Эта епитимия – коленопреклонений пятнадцать, также молитвы: “Господи, прости мне согрешение; Господи, будь милостив ко мне грешному; Господи, помилуй меня. От пятидесяти до ста”.

“Если встретятся миряне, мужчины или женщины, еретичествующие по невежеству, или по рождению принадлежащие к ереси; то можно ли вкушать пищу вместе с ними, или что-нибудь принимать от них? – Ответ: Хотя бы по злонамеренности, хотя бы по невежеству они были еретиками, не позволительно вкушать пищу вместе с ними, или принимать принесенное ими; разве, не знаю, когда невежды, исправившись, дадут обещание быть пра­вославными”. (Там же, часть 3, письмо 220. Разрешение различных вопро­сов, стр. 630-634, вопросы 5 и 17).

Повторим еще раз строгий святоотеческий вывод: нельзя участвовать с еретиками в общей трапезе и принимать приносимое ими угощение, что-либо из пищи или пития.

15. Подписка. Общение с ересью совершается и чрез нечести­вую подписку, которую берут еретики у православных. Такая подписка – измена и предательство истины, отречение от Христа.

“Что потерпела честность твоя в кораблекрушении подписки? И сколько ты оплакивал это падение? Ибо поистине падение есть (твое) восстание против святой иконы Христовой, хотя бы только рукою совершенное. Я узнал об этом из твоего письма, человек Божий, и сострадал, совоздыхал, взывал горько и как следует дружелюбно расположенному… О, бедствие! Мы подверглись нападению, и устрашились, убоялись того, чего не должны страшиться и бояться, если действительно читаем слова: не убойтесь от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф. 10, 28)… Если же ты скажешь: подписываясь я, восклицал, что я поклоняюсь святым иконам; то, прости, брат, и Пилат, устами выдавая себя за неповинного в убиении Христа, тростию, т. е. пером, утвердил смерть Его”. (Там же, часть 2, письмо 6, стр. 330-33I).

“Отсюда опустошение всех церквей Божиих, когда всюду уничтожается всякая досточтимая икона; отсюда сожжение священных приношений, на которых была икона, и книг, в которых говорилось что-нибудь о ней; отсюда требование нечестивых собственноручных подписей и привлечение к безбожному обществу посредством множества допросов и розысков, так, чтобы не остался неуловленным ни один человек. Ибо необходимо одно из двух : или поклониться “образу златому”, или подвергнуться жестокому пламени мучений. Впрочем, легко исчислить оставшихся непреклонными!…” (Там же, часть 2, письмо 17, стр. 355).

“То, что высказал ты в письме; я прочитал, сын мой, а от меня в ответ вот что: Отлучатися нам от всякаго брата безчинно ходящаго, – заповедует святой апостол (2 Фесс. 3, 6). Как же говорит Григорий Аделфийский, что вы неосновательно отвращаетесь от него, когда он не только “безчинно ходит”, но и совершенно соединился с иконоборцами, подписав­шись под ересью, вкушая пищу и питие и обращаясь вместе с ними? Если же он скажет, что он раскаялся и исполняет епитимию, то пусть докажет это письменным исповеданием, прокляв еретиков вместе с ересью и ни в коем случае не вступая в общение с ними. А доколе не сделает этого, да будет чужд для вас, боящихся Господа. Ибо он лукавнует под причиной личины раскаяния, увлекая вас и тайно распространяя пагубные речи, по-видимости как бы от лица противников. Поэтому и ты, как слабейший, заразившись беседою его, стал недоумевать о том и другом”. (Там же, часть 2, письмо 42. К Фалелею сыну, стр. 396-397).

“Обрадовался я, получив почтенное письмо твое, любезнейший из отцев, и узнав, что дела твоего преподобия идут так и сяк; ибо, по из­вестиям от других, впрочем людей достоверных, я скорбел, услышав о твоей лицемерной подписке. Выслушай меня, почтеннейший, я буду говорить откровенно. Я не могу найти причины, почему ты, быв задержан царским чиновником, остался без мучений, т. е. отпущен. Это служит поводом к молве. Известно, что никто из говорящих смело не остался без заключения в темницу или, по крайней мере, без ссылки или изгнания. Те же, которые вне этого, предались увлечению, чтобы не опечалить тебя, сказав что-нибудь более суровое. Разве ты не видел, прозорливейший, тяжкаго гонения от Льва, соименного дикому зверю (здесь имеется ввиду импера­тор – еретик Лев Армянин, жестокий тиран и гонитель), которого рука хватала и находящихся под властию другого, убивала, губила и, что человеколюбивее, – заключала в темницу после тяжкого бичевания, а не только что подвластных ей? Если же сам ты ничего не потерпел такого после задержания, то, извини, святой муж, ты был уловлен. Не говори мне, что таким образом была сохранена собственная церковь и остались неповрежденными изображения, равно как и поминовение святейшаго нашего патриарха. Это любят говорить и другие увлеченные. Все это не могло быть спасено иначе, как изменою истинного защищения.

Что за польза, если мы сами, сделавшиеся и называющиеся храмом Божиим, стали непотребными, а бездушные дома постарались сохранить? Икона Христа или Богородицы, или другого святого, не падает – она пребывает в них, как первообразах, но падают те, которые думают уничтожить ее, равно, как и те, которые, из угождения им, оставляют смелость и страдание за нее. Как? Они умирают, а другие отправляются в ссылку, иные подвергаются бичеванию, иные заключаются в темницу: горы, пусты­ни, скалы и пещеры населены блаженно гонимыми; а мы остаемся дома и думаем, что не получим вреда? Нет. Пусть погибает весь вещественный мир видимый; пусть важнее его будет вернаяпогибель души, которой подвергается тот, что представляет такие предлоги. Я сказал это по любви и для напоминания, чтобы мы удостоились принимать епитимию, и потому что, во время православия ничто не будет оставлено без исследования. Лучше – придти со смирением и исцелять немощное, нежели оправданием навлекать на себя большую виновность”. (Там же, часть 2, письмо 106. К Евстратию игумену, стр. 468-469).

Это письмо, по своему содержанию, имеет огромное значение для нашего времени. Оно дает ярко выраженную святоотеческую оценку тому, что происходит и теперь, только в несомненно больших масштабах.

“В настоящее время, когда Христос гонится чрез Его икону, не только тот, кто имеет преимущество, по званию и сведениям, должны подвизаться, беседуя и наставляя в православном учении, но и занимаю­щий место ученика обязан смело говорить истину и свободно отверзать уста. Это слова не меня грешного, но божественного Златоуста, затем и других отцов. То же, что господа игумены, задержанные императором (еретиком и гонителем), не сделали вышесказанного, хотя они, и по зва­ниям и по сведениям, выше всех игуменов здешней страны, а напротив, скорее молчали, и не только это, – хотя и это тяжко, – но еще дали собственноручную подписку, что они не будут ни сходиться друг с другом, ни учить – это измена истине и отречение от предстоятельства и погубление подчиненных, кроме того и равностепенных. Апостолы, получив по­веление от иудеев не учить во имя Христово, говорили: Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите (Деян. 4, 19); и еще: Повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян. 5, 29).Это же и подобное следовало сказать и тем, чтобы Бог прославился чрез них, чтобы сделать назидание православным, чтобы утвердить монастыри, чтобы укрепить страждущих в ссылках. Почему же мы предпочитаем монастыри Богу и получаемое от того благополучие – стра­данию за благо, за истину? Где слова: Глаголах пред цари, и не стыдяхся? (Пс. 118, 46). Где изречение: Се устнам моим не возбраню? (Пс. 39, 10). Где сила и слава нашего звания? Как блаженные Савва и Фео­досий, в то время, когда император Анастасий предался нечестию (имеются в виду ереси евтихианская и манихейская), пламенно восстали в защиту веры, то анафематствуя лжеучителей в церкви, то свидетельствуя в тех письмах, какие посылали к императору, что они готовы скорее потерпеть смерть, нежели изменить что-нибудь из постановленного? Эти же госпо­да игумены, как рассказывают, говорят: мы кто такие? Во-первых – христиане, которые теперь непременно должны говорить; потом – монашествующие которым не следует ничем увлекаться, как непривязанным к миру и независимым; далее – игумены, которые отклоняют соблазны от других и никому не должны подавать повода к искушению; да служение, – говорит апостол,–безпорочно будет (2 Кор. 6, 3).

А какой соблазн и искушение, или лучше, унижение произвели они собственноручною подписью, об этом нужно ли говорить? Ибо, если молчание есть отчасти согласие, то утверждение этого согласия подписью пред целою церковью как позорно?… Но что говорит Христос? Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех (Мф. 10, 32); а противное тому в случае отречения; и если они дали собственноручную подписку только не сходиться друг с другом, то и это то же самое отречение… Итак, они дали подписку повиноваться императору (еретику и гонителю) вопреки Христу!…” (Там же, часть 2, письмо 2. К монашествующим, стр. 326-327).

Итак, подписку, которые давали по страху неустоявшие христиане в пользу господствующей ереси, есть ни что иное, как измена, предательство и отречение! Измена истине, предательство веры и верующих, и, отсюда, отречение от Христа. Если так мрачно оценивается святыми в пользу той ереси или тех ересей подписка, то что сказать о современной, которую дают теперь несчастные христиане, потерявшие мужество. Это современная подписка с подписками древности имеет общее лишь в одном названии. А содержание современной подписки несравнимо ни с чем из истории древней церкви. И настолько несравнимо, насколько ересь антихристова богоборней, пагубней и преступней, всякой иной ереси.

Врачевание уклонившихся в общение с еретиками, в случае их возвращения к православию чрез покаяние

IV.

16.Епитимия за уклонение в господствующую ересь.

Предлагаемые преподобным Феодором Студитом правила, касательно епитимии для кающихся за уклонение в ересь, являются нормами, принятыми всеми исповедниками того времени. При этом кающиеся различаются, прежде всего, по занимаемому положению в церкви: клирик, монах, мирянин. Чем выше положение, тем строже епитимия. Но самой характерной чертой этих правил является то, что клирик, так или иначе имевший об­щение с еретиками, отлучается от священнодействия до восстановления православия и соборного решения. Вот преподобный Студит говорит о монахах:

“Относительно тех, о которых ты писал мне, что они раскаиваются. Для принадлежащих к нашему телу, хотя и недостойные, будем врачами. Итак, какую епитимию при посредстве братии мы назначили пришедшему сюда Оресту, – ибо мы не почли за благо лично видеться с ним по многим причинам, такую же пусть примут и прочие, т. е. пусть не причащаются Святых Таин и соблюдают остальное, до тех пор, пока снова не возсияет ясное небо православия. А если скажешь, случится смерть? Тогда пусть причащаются. Мы веруем, что грех отпустится им” (Там же, часть 2, письмо 11. К Навкратию сыну, стр. 342).

В другом письме преподобный говорит о разновидностях падений, в зависимости от причин и поводов, и, отсюда, различает епитимии.

“Некоторые пали по собственной воле, без принуждения; другие вследствие бичевания; иные – вследствие угрозы и только ея одной; иные без угрозы и мучений, по одному только страху; а некоторые по неведению. Этих обращающихся как должно принимать? Так, чтобы они являли все достойные плоды покаяния. Какие именно? Непричащение Святых Таин, со слезами и усердною молитвою, первые – в продолжении трех лет; вторые – двух лет; третьи, четвертые и пятые, как первые, шестые – в продолжении одного года. По исполнении же этого, как нужно поступать с ними? Кто из священного сонма, т. е. клирики, монахи, и не подписывал­ся и не участвовал в нечестивом приобщении, тот пусть остается в клире, в котором он поставлен. А кто подписался, тот пусть будет отлучен от священнослужения до православного собора, причащаясь, впрочем Святых Таин”. (Там же, часть 2, письмо 40. Ко отцам гонимым, стр. 405-406).

И снова звучит то же правило: отлучение священнослужителей за общение с ересью от священнодействия до собора, восстанавливающего православие.

“Таков совет наш на вопрос господина игумена, чтобы до праздника святых апостолов